Стриптиз? А что тут такого? Знаю многих девочек, которые с каким-то романтическим чувством относятся к этой "профессии". Им грезятся восхищенные смотрящие на них глаза, легкая и красивая жизнь, удовольствия... 

Хм.. ну что тут скажешь.. а может, больше уже совсем нечем гордиться, и нечего показать, если грезится это? 

Послушаем "профессионала" - интервью с бывшей танцовщицей стриптиза из Лондона (да, имейте ввиду, что Великобритания - это намного более цивилизованная и правовая страна, чем Украина...), и при этом...

Есть две вещи, которые Милли, бывшая танцовщица приватного стриптиза из Лондона, хочет сказать всем, кто верит в миф о том, что стриптиз – «лишь невинное развлечение».

«Во-первых, это идея насчет того, что это только танцы. Это миф, по-настоящему это нужно называть «помощь в др**ке». Во-вторых, все всегда переходят черту. Так называемые рамки – это просто фикция. Никто их не придерживается. А если ты будешь их держаться, то ты останешься не у дел».

Хватило нескольких смен прыжков и извиваний в двух ведущих стриптиз-клубах Лондона, чтобы она поняла, что деньги в этом бизнесе зарабатываются за счет нарушения ограничений. Именно  поэтому другие девочки получали по пять танцев, в то время как она оставалась ни с чем.

«Как и большинство, я пришла в этот бизнес, думая, что это способ быстро заработать много денег. Я ошибалась. После первой же смены у меня оказался огромный долг перед клубом. Мою собственную одежду назвали неподходящей, и мне пришлось «одолжить» платье за 70 фунтов стерлингов и туфли за 60 фунтов. Бывали вечера, когда вся выручка уходила на оплату такси до дома. Если мне удавалось заработать 60 фунтов, то я все сделала правильно».

«Было только два вечера, когда мне удавалось заработать более 100 фунтов. Хотя я никогда ни с кем не спала, я регулярно нарушала те ограничения, которые я установила для себя».

Она не помнит, чтобы кого-либо из девочек принуждали к этой работе. Как правило на смену заступали те, кто зависел от кокаина, временами от крэка. Напряженная конкуренция с другими девочками заставляла ее чувствовать себя неудачницей.

«Конечно, тебе приходится улыбаться, притворяться, что тебе это нравится. Это постоянная игра. В результате ты постепенно уничтожаешь саму себя».

«Хуже всего то, что я узнала про мужчин: чтобы получить от них деньги, нужно изображать покорность и притворяться глупой. То, что нужно этим мужчинам – возможность проявить свою власть, которой у них не будет в нормальной ситуации».

«Вместо того чтобы идти в обычный бар, где им страшно приближаться к женщинам, которые находятся в равной с ними ситуации, они ходят в стриптиз-бары, где женщины сами подходят к ним. Я часто гадала – кто они такие? Догадываются ли их жены и партнеры, где они сейчас? Думают ли они, что это похоже на «Мулен руж»?»

«Отдельные женщины могут чувствовать себя униженными или нет, но стриптиз унижает нас всех, потому что это социально приемлемое место, где с женщинами обращаются как с объектами для секса. Я видела очень многих мужчин, которые совсем недавно женились, отцов новорожденных детей, которые говорили: «Я не могу с тобой танцевать», а через пару минут они уже утыкались лицом кому-нибудь в грудь». 

Неудивительно, что наркотики стали неотъемлемой частью ее работы. Она признает, что ее жизнь стремительно выходила из-под контроля. Чем больше она танцевала, тем сильнее она нуждалась еще в одной выпивке, еще в одной дорожке кокаина. Часто она просыпалась после смены и понимала, что отрубилась раньше, чем добралась домой.

«Когда я только начала, я понимала, что это темный бизнес, но я даже не представляла, насколько сексуальными будут эти контакты. Если бы я знала обо всем заранее, то честно говоря, я никогда бы на это не пошла.

Ни одна девочка не представляет, что ей придется тереться лицом о мужской пах. Как только ты впервые позволяешь мужчине трогать себя какое-то время за дополнительную плату, это становится сплошным унижением».

Только вмешательство подруги побудило Милли вернуть контроль над своей жизнью. Сейчас ей 28 лет, она больше не зависит от наркотиков, у нее есть работа, которая ей нравится, она работает в сфере искусства.

«Прошло много времени, прежде чем мне снова начали нравится мужчины, с тех пор у меня не было отношений. Трудно уважать людей, которые так откровенно не уважают тебя. Я начала в возрасте 24 лет, но туда приходят девочки в возрасте 18-19 лет и даже моложе».

Что могли бы сделать государственные структуры? Она отвечает так, как будто знает, что отношение никогда не изменится.